«Три дня до весны»: как снимали фильм о блокаде Ленинграда

На киностудии «Ленфильм» завершились съемки новой картины «Три дня до весны», действие которой разворачивается во время блокады Ленинграда. У главного героя в исполнении Кирилла Плетнева есть лишь 72 часа на то, чтобы выйти на след преступника и предотвратить катастрофу.

После долгого перерыва Плетнев вновь надел военную форму.

— Я несколько лет отказывался от таких предложений, надеясь, что прочная ассоциация моей персоны с военными наконец изживет себя. Но перед этим сценарием не устоял, — объясняет свое решение актер. — Во-первых, увидел нестандартную историю, напомнившую мне сюжет оскароносного немецкого фильма «Жизнь других». Там высокопоставленный чиновник из ГДР влюбляется в замужнюю актрису и решает устранить помеху в виде мужа. Достать компромат он поручает агенту Штази, но тот тоже влюбляется в эту женщину и начинает ей помогать. Мой персонаж в картине «Три дня до весны» — работник НКВД — очень похож на своего немецкого коллегу: закрытый, непробиваемый, олицетворяющий систему… И вдруг в нем появляется что-то человеческое. Такого я еще никогда не играл! Во-вторых, для нашей семьи блокада — не пустой звук. Моя бабушка выжила, но потеряла двух маленьких деток — братьев моей мамы. Вернувшись после эвакуации в родной город, она — выпускница Смольного института — работала сторожем на элеваторе и жила в бараке в Шувалово. Прежнюю квартиру ей не вернули. Такая непростая судьба.

Действие фильма разворачивается в самые тяжелые дни блокадного города — зимой 1942 года. В ходе вражеских бомбардировок разрушена лаборатория со штаммами смертельно опасных вирусов. Молодой врач Ольга Марицкая (Елена Лотова) и офицер НКВД Владимир Андреев (Кирилл Плетнев) должны пресечь распространение заразы, и на поиск преступника у них есть всего три дня.

Если Плетнева утвердили на роль сразу после того, как он примерил костюм, то исполнительницу роли Марицкой искали долго. В результате жарких споров решили, что роль молодого врача достанется актрисе Елене Лотовой.

— После проб возникла пауза, которая затянулась на месяц, — рассказывает сама Елена. — За это время я успела детально проштудировать «Блокадную книгу» Даниила Гранина, посвященную этому непростому периоду отечественной истории. Во время чтения вообще не могла есть спагетти и прочие вкусности. Зато пристрастилась к сухарям из черного хлеба и крепкому чаю.

В ходе работы съемочную группу ждало немало испытаний.

— Самым сложным стало полное отсутствие снега, — вспоминает художник-постановщик Леонид Карпов. — Зимой 1941-1942 годов в городе стояли страшные морозы, на улицах лежали полутораметровые сугробы. А у нас шел дождь… Так что снег пришлось возить КамАЗами. На одну локацию уходило до семи машин!

Не меньшей проблемой для создателей стало отсутствие блокадных типажей.

— Все сытые, со здоровыми зубами! На площадке некоторые втягивали в себя щеки! — смеется Леонид.

С историческим транспортом — трамваями, санитарными ЗИСами, милицейскими автобусами — тоже пришлось повозиться. Например, керосиновый трактор 1930-х годов, по сюжету сгребавший трупы умерших от голода людей, уже при легком морозе перестал заводиться: его тягали с помощью тросов.

— В роли покойников выступили 150 силиконовых манекенов. Ну и массовка, — поясняет Карпов.

Квартиру главной героини обустрои­ли в Музее-квартире Елизаровых, где в свое время прятался вождь мирового пролетариата. Остальные объекты — коммуналки, государственные учреждения и НИИ фармакологии — оборудовали в расселенных и заброшенных питерских домах.

— В некоторые нас пускали исключительно в касках, — смеются члены съемочной группы. — Так и работали: команда «Мотор!», актер обнажил голову, отыграл и снова надел каску.

— Рядом с нами каждый раз оказывались любители острых ощущений, которые жаждали исследовать исторический объект, причем в темноте, — замечает исполнительный продюсер Ирина Баскакова. — Пришлось прибегать к помощи специальных людей, грудью встававших в проходе.

А вот соответствующий военному времени аэродром и самолеты найти так и не удалось. Они стали теми немногими объектами, которые нарисовали на компьютере.

С историческим реквизитом тоже пришлось нелегко.

— Настоящие колбы брали в химических лабораториях одного из заброшенных корпусов НИИ синтетического каучука,— рассказывает Леонид Карпов. — Там, правда, есть ртуть, кадмий и прочие составляющие таблицы Менделеева. Так что выходили оттуда с ощущением химического привкуса во рту.

На время съемок реквизитор Игорь Богданов стал завсегдатаем антикварных магазинов и блошиных рынков.

— По объявлению купили сохранившиеся буржуйки и несколько стульев, — вспоминает Игорь. — Тяжело было с банками для консервирования. Они ведь сохранились буквально в единичных экземплярах.

Для того чтобы показать, чем жители осажденного города отапливали свои квартиры, Богданов привозил паркет из заброшенных домов.

— Может, это мелочь, но я люблю точность, — говорит реквизитор. — Ширина доски, а главное — цвет были совершенно другими.

В одной из сцен картины можно будет увидеть плюшевого мишку: у него непростая история.

— Эта игрушка вместе с хозяйкой пережила блокаду, потом отправилась в Америку, откуда впоследствии и вернулась, — рассказывает режиссер фильма Александр Касаткин. — Хозяйка плюшевого мишки — Елена Чернышова, легенда балетного мира. Она училась на одном курсе с Рудольфом Нуриевым, работала с Михаилом Барышниковым и дружила с Иосифом Бродским.

А вот чемоданчик главного героя, в котором находилась переносная лаборатория, пришлось делать на заказ.

— На это ушло несколько недель, — вспоминает Игорь Богданов. — Надо сказать, что это точная копия чемоданчика образца 1943 года, хранящегося в Военно-медицинском музее. Мы приехали туда с рулеткой и фотоаппаратом, измерили каждую скляночку, баночку, пробирочку. Потом нарисовали детальный эскиз и передали его умельцам, способным изготовить подобный короб. А сами тем временем ударились в поиски похожих сосудов и приспособ­лений. То, что не удавалось обнаружить, заказывали в стеклодувной мастерской. В типографии на специальной бумаге и особым шрифтом печатали наклейки и этикетки.

Создать исторические костюмы в рамках ограниченного бюджета — задача на сообразительность.

— Но мы с этим справились! — с гордостью объявляет художник по костюмам Наталия Соколова. — Очень помогла костюмерная «Ленфильма», в которой хранятся уникальные аутентичные костюмы: платки, верхняя одежда. Хотя многие вещи нам пришлось шить, например военную форму для начальника НКВД Зимина в исполнении Евгения Сидихина. Он крупный мужчина, и с его размерами тяжело. Кожаную танкистскую куртку Андреева всего за несколько дней до съемок изготовил военный портной по лекалам того времени. С помощью нехитрых подручных средств (наждачной бумаги, масла и грязи) куртка перестала сиять новизной, превратившись в изрядно «пожившую» вещь. А платье Марицкой — наша гордость. Оно сшито из кусочков старинного материала и кружева. Стоит ли говорить, что это ручная работа?!

Кстати, обувь для актеров — сапоги, валенки и тканевые ботинки на резиновом ходу — пришлось изготовить заново.

— Очень удобная обувь! — замечает Елена Лотова. — Мне вообще нравится мода 1940-х: перчатки, приталенные силуэты, обязательные головные уборы. Только война все это разрушила.

Источник
Текст: Екатерина Куприна
Фото: Андрей Федечко