Георгий Штиль: «Любая роль – это маленький кирпичик к более интересной и желанной»

В марте актеру театра и кино, народному артисту России Георгию Штилю исполнилось 90 лет. Вся его жизнь неразрывно связана с Большим драматическим театром, ныне носящим имя Г. А. Товстоногова. На сцену БДТ Георгий Антонович вышел в 1961 году. Он поступил в театр сразу после окончания Ленинградского театрального института им. А. Н. Островского. Был занят в постановках легендарных спектаклей: «Горе от ума», «Три сестры», «Мещане», «Ханума» и многих других. Кинозрителям Георгий Штиль известен, как Король эпизода.

Штиль снялся более чем в двухстах фильмах, и, как признается актер, все его роли для него – главные. На «Ленфильме» Георгий Антонович снялся в лентах «Крепостная актриса», «День счастья», «Долгая счастливая жизнь», «Женя, Женечка и «катюша», «Седьмой спутник», «Старая, старая сказка», «Новогодние приключения Маши и Вити», «Одиннадцать надежд», «Трое в лодке, не считая собаки», «Остров сокровищ» и других. Георгий Антонович продолжает играть в кино и принимать участие в театральных постановках. Недавно Георгий Штиль снялся в картине киностудии «Ленфильм» «Золотые соседи».

− Однажды вы признались, что в профессиональные актеры пришли из самодеятельности. Как это случилось?

− У меня был очень талантливый отец: хорошо пел, играл на гитаре. В двадцатые годы его даже приглашали во МХАТ, но он не пошел. Так и провел всю жизнь в самодеятельности. Любил театр. А я с детства был стеснительный. Сначала учился в техникуме машиностроения при заводе им. Сталина. На втором году ушел. Хотел поступить в мореходное училище − поступил в Архангельске! Но подрался: представляете, кто-то сказал, что блокады не было, как такое стерпеть! А меня за драку выгнали. Вернулся в Ленинград и поступил в техникум физкультуры. Занимался там самодеятельностью. Мыслей о театральном не было.

В 1951 году меня забрали в армию, служил я четыре года. После курса молодого бойца пришел капитан и сказал: будем создавать самодеятельность − кто-то петь, кто-то читать. В то время самодеятельность в армии поставлена была высоко. Знаю много ребят, кто после армии поступил в театральное. Но мне сначала не очень везло. В строю я стоял последний – самый маленький. Назначили меня дирижером, чтобы из-за моей спины всех видно было… Но, когда я начал выступать, сразу заразился сценой. Понравилось! В Доме офицеров приняли меня в драматический коллектив. Стал получать грамоты, призы и понял: нужно менять профессию.

Так что армии я очень благодарен: она дала путевку в жизнь многим из моего поколения.

− Да, многие с теплотой вспоминают годы службы в Cоветской Армии. Будто не было дедовщины и прочего, что мы знаем опять же по кино времен перестройки…

− Когда я служил, не было дедовщины; было хорошее, человеческое отношение. В армии меня научили делиться. Тебе прислали посылку, что-то из дома, вкусненькое; ты не можешь все это съесть в одиночку, все должно быть разделено поровну. А когда колоссальная честность в отношениях, человек становится чище.

За четыре года я приобрел бесценный жизненный опыт, который потом пригодился и в работе над ролями. Однажды меня закрыл собой сослуживец в окопе, спасая. Послали нас во время учений создавать дымы. Выдали банки с дымом. Меня определили старшим. Пошли мы в чисто поле… и случилось непредвиденное: какой-то летчик что-то перепутал, и на нас полетели бомбы. Я знал: нужно прыгать в воронку. В воронку и сиганул. И тут на меня навалилось что-то тяжелое. Оказалось один из наших солдат. Недоуменно спрашиваю: «Ты чего?» Он на голубом глазу: «Тебя прикрываю, чтоб не убило». Я ему отвечаю: «И тебя тоже может убить!» А он мне выдает гениальную фразу: «Но ты же старший!» Такая логика. Поэтому ребята, давно отслужившие, часто ищут друг друга.

Есть фильм «Расскажи мне о себе», я там старшину-разведчика играю. По фильму после войны нахожу героиню-врача. Она была влюблена в погибшего солдата, потом вышла замуж. В одной из сцен мы сидим в ресторане, разговариваем. Мой герой говорит: «Как же так? Все хотели мира, а там было лучше, честнее». Каждого человека, будь он такой или сякой, кто-то должен защищать. Каждый ищет друга. Был бы у меня сын, отправил бы его служить.

− Получается, в армии вы поняли, что хотите стать актером?

− Да. Каждый год к нам приезжала Школа-студия МХАТ и набирала курс. Решил попробовать. В итоге поступило два человека, один из них − я. На курсе учился вместе с Иваном Краско, он был у нас старостой.

После демобилизации я пошел в Дом культуры. Надо признать, взяли меня с трудом только потому, что как бывший солдат я имел льготы. В 1955 году, когда я поступил, сформировался ансамбль, который возглавлял Анатолий Семенович Бадхен. Мы ставили «Карнавальную ночь», практически по тому же сценарию, что и фильм, который вышел значительно позже. Я играл директора Дворца культуры. Декорацию нам придумал Николай Павлович Акимов, а ставил Наум Борисович Бирман. Все, кто играл в этом спектакле, в будущем стали профессионалами.

Дом культуры давал огромные возможности. Кроме актерской игры я иногда халтурил и поднимал занавес. Тогда видел все пять концертов Ива Монтана и как за кулисами сидела его супруга Симона Синьоре.

После окончания курса все мы, студенты – 21 человек, – подписались, что откроем театр на Камчатке − там еще не было театра. Но нашему романтическому порыву не суждено было реализоваться. Мы с Ванькой Краско пошли в БДТ, и нас тут же подрядили в массовку. Помню, в спектакле «Гибель эскадры» я какую-то женщину играл. Но появилась перспектива. Георгий Александрович Товстоногов дал мне задание: за две недели научиться аккомпанировать на гитаре. Я научился, пальцы были все в крови. Потом уже много играл и пел, дело завертелось. Дальше стал небольшие роли играть, а даже три слова сказать в спектакле БДТ было очень почетно! А какие артисты служили в те годы: Ефим Копелян, Валя Ковель, Вадим Медведев, Олег Борисов, Сергей Юрский и другие!

В то время очень хорошо поставлена была речь. Если говорил Копелян, Юрский, Лавров, с ходу можно было определить, кто на сцене, даже не видя артиста. Сейчас на это мало обращают внимание, очень жаль. Потому что речь – одна из составляющих артиста. Через голос, через внутреннюю силу ты заставляешь человека переживать.

− Вы родились в Ленинграде. И, как сказали ранее, подрались из-за слов сокурсника, что блокады не было. А как вы встретили войну?

− Я родился в доме напротив «Ленфильма». Когда были детьми, в кино ходили − тогда же не было ничего. Иногда даже хлеб продавал на Большом проспекте, чтобы деньги достать на сеанс.

Еще не было войны, но люди уже что-то чувствовали. Помню, учился я в школе, а мы тренировались в рытье окопов.

Мне повезло: в блокаде я прожил не очень долго, иначе, наверное, погиб бы. Но нас отправили в эвакуацию почти силой – маму, бабушку, брата и меня перевезли через Ладожское озеро. Мы оказались в Башкирии, где в глухой деревне прожили четыре года.

− Вы сказали, что очень стеснительный человек. Но вы актер. Как боретесь с этим?

−Да, стыдновато выходить на сцену, когда есть стеснение. Но тут вот какая штука: когда выходишь на сцену, все забывается. И даже если насморк или кашель были, тут же все проходит… Как-то организм справляется… Когда свое дело любишь, получаешь от этого удовольствие. Это профессия.

Не люблю, когда артисты в жизни играют. Другое дело потренироваться и попросить кого-то послушать. Тебе как артисту, человеку искусства нужно убедить, донести. Вот, допустим, дирижер. Когда он спиной повернут к тебе, а до тебя доходят его чувства, эмоции, переживания; когда ты сам начинаешь все это ощущать, это и есть Станиславский. Человек должен себя утруждать, не наигрывать. Главное, уметь задать вопрос и уметь на него ответить.

− Как вас пригласили в кино? Ваша первая роль?

− Это было на третьем курсе. Игорь Горбачев, преподававший в нашем институте, пригласил в фильм «Молодость офицера», где играл подполковника, который воспитывал молодых. А мы же молодые… Я играл сразу двух близнецов.

− Вас прозвали Королем эпизода. Как вы относитесь к этому званию?

− Королей много. Взять, например, Филиппова… В основном я снимался на «Ленфильме». Но сколько интересных встреч было за эти годы! Иногда с ужасом думаю: а ведь что-то могло и не состояться… Меня утвердили телохранителем принцессы в «Старой, старой сказке», а я заболел и оказался в больнице. Меня навещали Олег Даль и Марина Неёлова. Кстати, Марину на роль худсовет утверждать не хотел. И тогда режиссер Надежда Кошеверова сказала, что без нее снимать не будет. Какая получилась актриса! А с Олегом Далем играть было просто сказка!

− С Далем вы встречались и в фильме «Женя, Женечка и «катюша»…

− Мы пробовались во дворе «Ленфильма». Была зима и минус 26 градусов. Очень холодно… Это первая моя большая роль. Не было учителей, которые могли бы подсказать, как правильно и как неправильно.

С Алексеем Баталовым познакомились и сдружились, он подсказывал. Мы снимались в фильме Иосифа Хейфица «День счастья». Спрашиваю: «Как играть?» Он отвечает: «Играй так, будто дамские лифчики продаешь». Он, конечно, с юмором сказал, но я долго над этим думал. А ведь верно: главное, чтобы присутствовал азарт.

В кино все динамично меняется. Сейчас ты кумир, играешь главные роли, а через пять-семь лет появляется кто-то новый и ты уходишь в тень.

Вот появился Иннокентий Смоктуновский. У него не было на сцене такого звука и мощи в голосе. Но в кино он так выразительно все делал!

Ну, и обрамление его было тоже великолепное – все артисты гениальные. В 1966 году мы гастролировали в Англии; играли, в том числе «Идиота», где блистал Смоктуновский. Английские газеты с восхищением писали о наших спектаклях, при этом не удержались, чтобы не добавить «перца». Они заявили, что Брежнев для гастролей собрал труппу из лучших советских театров. А когда узнали, что это один театр, написали: каждый артист, участвующий в массовых сценах (и я в том числе), может украсить собой любую английскую сцену. Королевская семья в первый раз тогда пришла в наше посольство на банкет. Впервые за всю историю советской власти! Вот это искусство! Потом королева пригласила нас на поло, больше никого: мы стояли, человек пятнадцать, на стадионе и королева. Она тогда еще молодая была… Мать ее тоже видел. До нас приезжал МХАТ, но его такой чести не удостоили.

− В вашей киногалерее немало отрицательных героев, можно сказать, злодеев. Но на экране это какие-то добрые злодеи. Взять хотя бы Лешего в «Новогодних приключениях Маши и Вити»…

− Ну, отчего же Леший должен быть обязательно злодеем? Просто он в лесу живет, манерам не очень обучен…

До этого фильма я уже снимался у режиссера Игоря Усова. Приглашая меня, он посетовал, что у него проблемы с Котом. Он звал артиста Смирнова из «…приключений Шурика», но тот отказался. Тогда я и посоветовал Мишу Боярского. Я знал, что он хороший музыкант. Михаил говорит: ему на эту роль уже делал приглашение композитор фильма. Усов взял Михаила с удовольствием, и грим ему сделали с усами.

Во время съемок больше всего переживаний досталось на долю Боярского. Он должен был стрелять в Витю яблоком из рогатки. Бутафорская рогатка была маленькая, а яблоко тяжелое. Михаил резонно спросил: «А в какую сторону стрелять – не в ребенка же?» Оператор скомандовал: «Стреляй в камеру». Михаил выстрелил точно, как Робин Гуд. Оператор отшатнулся от оптики, присвистнул и тихо сказал: «Съемка окончена». Оказалось, разбили дорогой объектив. Потом ломали голову, как это выставить производственной потерей, чтобы с Михаила не высчитали денег. Хотя на моей памяти нет случаев, когда актеров штрафовали за технику; наверное, его тогда просто припугнули.

− У вас очень много друзей среди актеров. Чьей дружбой вы особенно дорожите?

− Дружбой с Андреем Мироновым. Я учил его играть в теннис, в гостиничном номере. Бывало, мяч попадал в глаза, поскольку комнаты небольшие, а мы мячи отбивали от стены… Cнимали «Трое в лодке, не считая собаки». Жили на границе Латвии и России. Ходили туда пить чай и за творогом, а в России – за мясом.

Миронов – очень талантливый, о таких не думаешь, что они будут мало жить.

Я жил в одной комнате с Зиновием Гердтом. Он такие вещи рассказывал потрясающие, по три часа могли беседовать! Ну, как беседовать… Все это время я только слушал. Такой образованный актер, настоящий интеллигент.

− Ваше мнение о режиссерах? Кто вызывал у вас симпатию?

− Большинство режиссеров, с которыми я работал, было приличными людьми. Правда, один попался, кто меня из «Улицы разбитых фонарей» выгнал. Ну, выгнал и выгнал… А такие, как Товстоногов, почти никаких замечаний не делали. Режиссеров хороших много. А я больше дружу с операторами. Всегда с Олегом Далем играл в футбол за команду операторов. Думаю, важно поддерживать дружбу с операторами − как ты с ним общаешься, так он тебя и снимет.

− Что вы посоветуете молодым актерам?

− Не отказываться от ролей. Постоянно пробовать себя в чем-то новом, стараться быть лучше. Любая роль – это маленький кирпичик к более интересной и желанной.